Дай мне его (Берет череп в руки). Бедный Йорик! Я знал его, Горацио, это был человек несравненной фантазии, насмешки его не знали пределов. Тысячу раз таскал он меня на своей спине. Можешь представить, какое отвращение я теперь испытываю, прямо к горлу подступает. Вот где были губы, что целовал я не знаю сколько раз.
Куда девались твои едкие остроты, твои розыгрыши, песенки твои и вспышки веселья, от которых все за столом покатывались? Что? Некому скалиться по поводу твоего оскала? Челюсть отвалилась? Ну-ка, ступай к моей даме и расскажи ей, какой вид у нее будет в могиле, хотя бы сейчас румяна клала в палец толщиной, заставь ее посмеяться над этим…
В. Шекспир. Трагедия Гамлета, принца датского (пер. В. Рапопорт)
Поступающая информация о предстоящем в будущем году 140-летнем юбилее Верховного правителя России в ряде случаев потрясает!
Один из последних примеров:
http://svdrokov.blogspot.ru/2013/10/blog-post_13.html
Поэтому считаю основной задачей профессиональных историков, работавших с подлинными документами эпохи Гражданской войны в Сибири (и введших их в мировой научный оборот), заключается в раскрытии корыстных и грязных проектов современников. Проектов, основное предназначение которых связано не с установлением исторической истины, а в отбитии сомнительных бюджетов. Бюджетов, колоссальных по денежным средствам, и не имеющих каких-либо «последствий» для истории России. А только лишь в пиар-продвижении клоунов от политики…
Три года тому назад мне посчастливилось заочно познакомиться с Михаилом Анатольевичем Михайловым
О нем см.:
http://www.mikhailov.crimea.edu/
Наша переписка переросла в мини-исследование. Предваряя проект по гробокопательству А.В. Колчака и В.Н. Пепеляева в 2014, я (с согласия М.А. Михайлова) решил разместить ее на своем блоге.
А началась переписка с обсуждения статьи Светланы Михеевой, опубликованной 23 ноября 1998 в иркутской газете «ЧП-свежая». Называлась она «О всех могилах и женщинах Колчака вспомнили на общественных чтениях».
«Первые публичные чтения памяти адмирала Колчака, которые прошли в Иркутске в прошлую субботу, едва не превратились в монархически-религиозную агитацию, хотя были заявлены как исторические. Для начала оргкомитет разогрел собравшихся старинными гимнами и маршами в исполнении Театра народной драмы. Гимн «Боже, царя храни» зал слушал стоя.
Для того чтобы настроить слушателей на нужную волну, председатель оргкомитета Александр Турик первым взял слово и поведал слушателям о том, что революция в России – это злой умысел Европы и масонов, которые и установили социализм, чтобы развалить Россию.
Ход беседы изменили ученые. Планку разговора поднял доктор исторических наук Игорь Наумов, который легко доказал, что в политике Колчак был полным профаном… Историки вспомнили нашумевшую историю с могилой адмирала Колчака и рассказали о том, как побывали в московских архивах ФСБ в поисках документов по делу Александра Колчака. Благодаря авиакомпании «Истлайн» иркутяне попали в Москву, с большим трудом добились разрешения работать в архиве и… не нашли ничего интересного.
Директор исторического отдела архива Наталья Иоффе подтвердила, что существует 19-й том дела, где могут быть интересные документы, касающиеся смерти Колчака. В Москве сказали, что том находится в Чите, а из Читы сообщили, что он в столике. Ученые считают, что здесь замешаны частные интересы: в Москве работает большая группа – 40 человек – группа историков, которая занимается колчаковщиной и Колчаком.
С очередной легендой, на этот раз о том, что Колчак похоронен в Иркутске, вступил сотрудник Музея города Иван Козлов. По его словам, труп Колчака застрял во льдах весной 20-го года и его похоронили возле поселка Боково. Когда строили авиазавод, то переносили все останки на другое кладбище. Те люди, которые захоронили адмирала в первый раз, перезахоронили тело рядом со скитом (церковь в районе Ново-Ленино), на заброшенном ныне кладбище…»
Читать о том, что иркутские историки не нашли ничего интересного в «Следственном деле» реально дико. Еще раз – дико! Работая и публикуя большинство документов из следствия на страницах научных журналов с 1996 и последующих годах, мне удалось выявить и описать состав, включающий в себя 21 основную группу документов.
Первые двенадцать из девятнадцати дел «Следственного дела по обвинению Колчака Александра Васильевича и других» содержат около 475 документов на 1668 нестандартных листах (согласно заверительных надписей в конце каждого тома). Комплекс документов расположен с нарушением хронологической последовательности, что объясняется предметным комплектованием. Хронологические рамки комплекса документов: 26 октября 1917 – 30 июля 1963 гг. Приблизительное соотношение подлинных и копийных документов: подлинных – 261, копийных (заверенных и незаверенных), дублетных – 158, фотографий – 56.
Состав «Следственного дела по обвинению Колчака Александра Васильевича и других» целесообразно разбить по основным группам. Первая группа. Декларация председателя Совета министров Временного Сибирского правительства П.В. Вологодского и документы к декларации. Вторая группа. Документы, составленные членами колчаковского правительства по пути отступления из Омска в Иркутск. Третья группа. Документы арестов А.В. Колчака, В.Н. Пепеляева и А.В. Тимиревой. Четвертая группа. Документы арестов пассажиров, обслуживающего персонала и охраны, прибывших на ст. Иркутск с поездом А.В. Колчака и порядке распределения ценностей и вещей, обнаруженных в поезде.
Пятая группа. Документы к следственному делу А.В. Колчака. Шестая группа. Документы к следственному делу В.Н. Пепеляева. Седьмая группа. Документы о расстреле Верховного правителя и председателя Совета министров. Восьмая группа. Документы к следственному делу А.В. Тимиревой. Девятая группа. Документы к следственному делу А.А. Червен-Водали. Десятая группа. Документы к следственному делу П.В. Вологодского. Одиннадцатая группа. Документы к следственному делу студента Иркутского университета, переводчика и секретаря А.И. Венедиктова, арестованного по делу П.В. Вологодского.
Двенадцатая группа. Послужные формулярные списки, биографии членов правительства и документы к производству следственных дел на арестованных членов правительства. Тринадцатая группа. Документы юридического совещания при Политическом центре к следственному делу о валютном обмене членами правительства Колчака рублей на японские иен по льготному курсу. Четырнадцатая группа. Документы обысков пимокатной фабрики В.С. Иванова и допросов свидетелей по делу сокрытия ценных вещей и документов Г.К. Гинса.
Пятнадцатая группа. Протоколы и выписки из протоколов служащих контрразведки при штабе Иркутского военного округа колчаковского правительства о событиях в декабре 1919 и январе 1920 гг. Шестнадцатая группа. Документы к следственному делу генерал-лейтенанта Г.Е. Катанаева. Семнадцатая группа. Описи документов, изъятых из поезда Колчака, отдельных членов правительства, осмотры журналов заседаний Совета министров, собраний узаконений и распоряжений колчаковского правительства, приобщенные к следственному делу Совета министров в качестве вещественных доказательств.
Восемнадцатая группа. Стенограммы заседаний Чрезвычайного революционного трибунала при Сибревкоме по делу Временного Сибирского правительства и правительства адмирала Колчака (г. Омск, Атамановский хутор). Девятнадцатая группа. Разрозненные документы. Двадцатая группа. Альбом с фотографиями. (Альбом имеет помету: «Приложение к 2-й части доклада по разборке белогвардейских архивов»). Двадцать первая группа. Документы по комплектованию «Следственного дела по обвинению Колчака Александра Васильевича и других» и по описанию состава документов дела.
С подокументным описанием можно ознакомиться в моей книге «Адмирал А.В. Колчак и суд истории» (ISBN 978-5-9524-3720-3) в 9-й главе. Предупреждаю, большинство документов опубликовано! Но транспираторам от истории не выгодно замечать эти исторические труды, они предпочитают перекачивать воспоминания и газетные статьи, гоняя лабуду про либерализм и прочую чушь…
Работа по изучению документов Следственного дела продолжается и приобретает качественно новые аспекты источниковедения. В апреле 2013 я писал: «В середине 1990-х, рассматривая аспекты новых подходов в исследовании истории Гражданской войны в Сибири, я отмечал необходимость выверки и сопоставительного анализа архивных документов и источников по «колчаковщине», опубликованных в свое время в советской России и русским зарубежьем.
Подчеркивал, что особого внимания заслуживают работы свидетелей событий по «количественно» и «качественно» переписанной «обновленческой» историографии 1960-80-х. Работа по этому направлению на протяжении ряда десятилетий была практически малоперспективной по трем основным причинам. Содержание третьей причины я связывал с использованием исторического документального наследия страны в личных интересах, ссылаясь при этом на работу Х.
Х свидетельствовал: «В сентябре 1919 г. меня направили в Сибирь в распоряжение члена коллегии Наркомгоскона (народный комиссариат государственного контроля – С.Д.) А.К. Пайкеса, где я был назначен представителем Наркомгоскона в учетно-ревизионной комиссии, созданной в связи с ликвидацией колчаковщины… Вскорости, после освобождения Омска, там появился инспектор Y. Он из разных мест свозил архивные дела, которые неожиданно для него опечатаны учетно-ревизионной комиссией. Без моего разрешения ему отказались выдать эти материалы…
Из пояснений Y и надписей установил, что в мешках упакованы архивные дела колчаковского министерства внутренних дел, о содержимом же нескольких ящиков Y давал сбивчивые сведения: сначала сказал, что там книги, а когда именно это возбудило мой повышенный интерес, заявил, что в ящиках дела Акмолинской милиции. Открывать же ящики не захотел, сославшись на постановление Сибревкома о выдаче ему этих материалов, но соответствующего документа у него не оказалось…
Как известно, Y потом эмигрировал за границу, прихватив с собой ценнейшие исторические документы. Увез ли он и содержимое этих возбудивших мои сомнения ящиков, не знаю». Сохранившаяся копия акта от 8 апреля 1921 в «Следственном деле по обвинению Колчака Александра Васильевича и других» помогла в середине 1990-х. удостовериться в том, что опасения Х были не напрасны, а также выявить предполагаемого автора первой публикации «точно воспроизведенной копии протоколов» Верховного правителя.
Тогда же я особо подчеркивал обстоятельства ведения стенографирования допросов Верховного правителя России. Ведь во время допросов работали две стенографистки – С. Каминская и Дробышевская, которые расшифровку и напечатание стенограмм осуществляли на дому. Причем, 17 марта 1920 из квартиры Дробышевской, которая «самовольно уехала из Иркутска на Восток» была доставлена разорванная часть стенограммы. Видимо, всю дальнейшую техническую работу выполняла С. Каминская. Вот почему в примечаниях от редакции в книге «Допрос Колчака» 1925 отмечалось, что «некоторые места стенограммы и отдельные слова, не поддававшиеся прочтению, в подлиннике пропущены и на их месте поставлены многоточия». Просто Каминская не прочитывала запись Дробышевской.
Моя двоюродная сестра, проходившая зимою практику в Германии, привезла мне хорошего качества ксерокопию неизвестной школы стенограммы, которую условно можно сопоставить с практикой М.А. Терне и В. Штольке. О причинах, позволяющих мне предполагать о ее принадлежности к допросам А.В. Колчака, писать пока не буду…
Источник:
http://svdrokov.blogspot.ru/2013/04/blog-post_11.html
А какие «сенсации» были раскрыты на этом блоге! Взять к примеру обстоятельства замужества А.В. Тимиревой, согласно прелюбопытному документу. По которому «получается, что Анна Васильевна была замужем за человеком, который торговался в Париже ее перепиской с Александром Васильевичем Колчаком? И, вообще, он был, оказывается ее мужем? Мужем ли? И где она пребывала фактически в июне 1921? Служила ли в библиотеке, или на нарах? Ведь знаменитая амнистия состоялась в ноябре, но не летом 1921…»
Подробно см.:
http://svdrokov.blogspot.ru/2013/01/blog-post.html
Продолжение следует
Комментариев нет:
Отправить комментарий