Заканчиваю повторную публикацию известного российской историографии с 1994 г. первоисточника. Отмечу, в сборнике «Милая, обожаемая моя Анна Васильевна..»/Сост. Т.Ф. Павлова, Ф.Ф. Перченок, И.К. Сафонов; Вступ. Ст. Ф.Ф. Перченок. – М.: «Прогресс», «Традиция», «Русский путь», 1996, эти протоколы (особенно от 26 января 1920 г.) представлены в купированном виде.
Эвапотранспированная ущербность (см.:http://svdrokov.blogspot.com/2010/10/blog-post_18.html) свойственна современному потребительскому рынку, перенасыщенному опусами «историков» «общей истории» и «писателей об историях». Что ж, если «people» нравится «хавать» суррогат, замешанный на вымысле, то, видно, фальсификация отечественной истории печальный удел для России?..
Внимание: оригинальная публикация существенно отличается соблюдением «Правил издания исторических документов в СССР. 2-е издание, переработанное и дополненное. М.; 1990» (раскрыты краткие биографии всех участников событий, особенности первоисточника и т.д.)
…В начале наступления большевиков весной прошлого года Западная армия была подчинена фактически Гайде, командовавшему тогда Сибирской армией; затем командование Западной армией было изъято из рук командовавшего Сибирской армией Гайды, и командующим Восточным фронтом был назначен Дитерихс. Гайда был определенным противником Лебедева; однажды он отказался исполнять распоряжения Лебедева и другой раз послал телеграмму Вологодскому с претензиями на Лебедева. Адмирал лично хорошо относился к Гайде и старался улаживать возникавшие недоразумения, считал его очень хорошим солдатом, но не находил возможным дать ему пост главнокомандующего фронтом. Дитерихс также, вероятно, не любил Лебедева. Адмирал всегда ценил Дитерихса как умного и дельного генерала.
Лебедев в последнее время, будучи [командиром южной] степной группы, предлагал адмиралу свои части или для личной охраны адмирала, от него было получено письмо, уже после падения Омска, с таким предложением. Главным мотивом ухода Гайды было неудовлетворенное самолюбие вследствие назначения его командующим Восточн[ым] фронт[ом], после того как об этом появились преждевременные известия в газетах. Исключение Гайды из списков русской армии не было актом враждебным к чехам, а лишь дисциплинарной мерой к нему, как состоявшему на русской службе и ведущему определенную противоправительственную деятельность во Владивостоке.
Отношение адмирала было всегда враждебным и отрицательным к Семенову, которого он ликвидировал бы давно, если бы не иностранцы, которые из «мятежного есаула сделали международный вопрос»; поддерживали Семенова не только японцы, но и другие, кажется, англичане. Семенов был с самого начала явно враждебным адмиралу, и только в самое последнее время он стал изменять свои отношения. Мнение адмирала о Семенове не изменилось и в последнее время, факты назначения его главнокомандующим Иркутского и [Приморского] округов и передачи ему всей государственной власти на Дальнем Востоке были вызваны критическим положением дел. Отношение к атаману Ан... у адмирала было неодобрительное. Лучшего, сравнительно с другими, мнения адмирал держался об атамане Дутове.
Адмирал вообще думал, что атаманство есть явление отрицательное и временное. Вологодский особым расположением не пользовался у адмирала, он держался как известный сибирский деятель, порядочный человек. Михайлова адмирал считал очень энергичным человеком, честолюбивым, большим интриганом, преследующим часто личные цели; таково было личное о нем мнение адмирала, его финансовые промахи стали ясны лишь с течением времени.
Никакого особого влияния «самарцев», «землевладельцев», «дворян» на адмирала я не замечала; слышала же не раз, что адмирал считал возвращение земли помещикам невозможным. Никаких связей с сибирским обществом адмирал не старался заводить, отчасти б[ыть] м[ожет] по недостатку времени, а главное, не находил это необходимым. О том суровом характере управления страной, который принял возглавлявшийся адмиралом режим, он знал, считал это очень печальным явлением, но мирился с ним как с временной необходимостью.
Я слышала, что по поводу отдельных случаев незаконных репрессий адмирал всегда высказывался отрицательно, давал приказания об отмене неправильных мероприятий. Раза два я слышала, [что] те или другие беззакония определенно бывали прекращены по распоряжению адмирала. Больше ничего по данному делу показать не имею. Показания мною прочитаны.
Зачеркнуто «несколько юмористическое», надписано «адмирала», «адмирал».
Анна Тимирева
Член Чрезвычайной следственной комиссии Алексеевский
Подлинник. Рукопись.
Источник: Дроков С.В. Подлинные протоколы допросов адмирала А.В. Колчака и А.В. Тимиревой//Отечественные архивы, 1994, № 6. С. 57-58.
Эвапотранспированная ущербность (см.:http://svdrokov.blogspot.com/2010/10/blog-post_18.html) свойственна современному потребительскому рынку, перенасыщенному опусами «историков» «общей истории» и «писателей об историях». Что ж, если «people» нравится «хавать» суррогат, замешанный на вымысле, то, видно, фальсификация отечественной истории печальный удел для России?..
Внимание: оригинальная публикация существенно отличается соблюдением «Правил издания исторических документов в СССР. 2-е издание, переработанное и дополненное. М.; 1990» (раскрыты краткие биографии всех участников событий, особенности первоисточника и т.д.)
…В начале наступления большевиков весной прошлого года Западная армия была подчинена фактически Гайде, командовавшему тогда Сибирской армией; затем командование Западной армией было изъято из рук командовавшего Сибирской армией Гайды, и командующим Восточным фронтом был назначен Дитерихс. Гайда был определенным противником Лебедева; однажды он отказался исполнять распоряжения Лебедева и другой раз послал телеграмму Вологодскому с претензиями на Лебедева. Адмирал лично хорошо относился к Гайде и старался улаживать возникавшие недоразумения, считал его очень хорошим солдатом, но не находил возможным дать ему пост главнокомандующего фронтом. Дитерихс также, вероятно, не любил Лебедева. Адмирал всегда ценил Дитерихса как умного и дельного генерала.
Лебедев в последнее время, будучи [командиром южной] степной группы, предлагал адмиралу свои части или для личной охраны адмирала, от него было получено письмо, уже после падения Омска, с таким предложением. Главным мотивом ухода Гайды было неудовлетворенное самолюбие вследствие назначения его командующим Восточн[ым] фронт[ом], после того как об этом появились преждевременные известия в газетах. Исключение Гайды из списков русской армии не было актом враждебным к чехам, а лишь дисциплинарной мерой к нему, как состоявшему на русской службе и ведущему определенную противоправительственную деятельность во Владивостоке.
Отношение адмирала было всегда враждебным и отрицательным к Семенову, которого он ликвидировал бы давно, если бы не иностранцы, которые из «мятежного есаула сделали международный вопрос»; поддерживали Семенова не только японцы, но и другие, кажется, англичане. Семенов был с самого начала явно враждебным адмиралу, и только в самое последнее время он стал изменять свои отношения. Мнение адмирала о Семенове не изменилось и в последнее время, факты назначения его главнокомандующим Иркутского и [Приморского] округов и передачи ему всей государственной власти на Дальнем Востоке были вызваны критическим положением дел. Отношение к атаману Ан... у адмирала было неодобрительное. Лучшего, сравнительно с другими, мнения адмирал держался об атамане Дутове.
Адмирал вообще думал, что атаманство есть явление отрицательное и временное. Вологодский особым расположением не пользовался у адмирала, он держался как известный сибирский деятель, порядочный человек. Михайлова адмирал считал очень энергичным человеком, честолюбивым, большим интриганом, преследующим часто личные цели; таково было личное о нем мнение адмирала, его финансовые промахи стали ясны лишь с течением времени.
Никакого особого влияния «самарцев», «землевладельцев», «дворян» на адмирала я не замечала; слышала же не раз, что адмирал считал возвращение земли помещикам невозможным. Никаких связей с сибирским обществом адмирал не старался заводить, отчасти б[ыть] м[ожет] по недостатку времени, а главное, не находил это необходимым. О том суровом характере управления страной, который принял возглавлявшийся адмиралом режим, он знал, считал это очень печальным явлением, но мирился с ним как с временной необходимостью.
Я слышала, что по поводу отдельных случаев незаконных репрессий адмирал всегда высказывался отрицательно, давал приказания об отмене неправильных мероприятий. Раза два я слышала, [что] те или другие беззакония определенно бывали прекращены по распоряжению адмирала. Больше ничего по данному делу показать не имею. Показания мною прочитаны.
Зачеркнуто «несколько юмористическое», надписано «адмирала», «адмирал».
Анна Тимирева
Член Чрезвычайной следственной комиссии Алексеевский
Подлинник. Рукопись.
Источник: Дроков С.В. Подлинные протоколы допросов адмирала А.В. Колчака и А.В. Тимиревой//Отечественные архивы, 1994, № 6. С. 57-58.
Комментариев нет:
Отправить комментарий